В теории и практике гештальт-терапии много внимания уделяется «возбуждению» клиента как ориентиру в поисках остановленной энергии в контакте, ориентиру в понимании актуальных потребностей клиента. Анализируя свой студенческий и клиентский опыт, наблюдения за терапевтами и тренерами и своё понимание темы в настоящее время, я пришла к выводу, что частенько эта тема понимается однобоко. В таких случаях терапевт слишком доверяет телесному возбуждению и идёт за клиентом в те темы и ситуации, который тот описывает с большими признаками возбуждения и эмоций. Но это может быть дорога в «никуда»: топтание на месте, хождение по кругу и незамечание сути. И эти ситуации совсем не обязательно про зону травмы, где возбуждение может достигать огромного градуса. Это про то, с чем мы сталкиваемся в сессиях гораздо чаще — например, про слезы и злость.

Помимо нашего личностного устройства, есть всё же еще особенности нервной системы и темперамента. Постоянное следование за явным возбуждением клиента совсем не подходит для работы с возбудимыми клиентами. За неделю между сессиями и даже непосредственно в день сессии по дороге к терапевту такой клиент может регулярно оказываться возбужденным по каким-то вопросам. Конечно, среди этих возможных вопросов можно провести сортировку и найти типичные, характерные. Но это еще не означает, что это те вопросы «по сути», что это те ситуации, которые отражают в действительности актуальные потребности клиента. Такой клиент так же быстро и с большей интенсивностью по сравнению с другими клиентами может реагировать на какие-то действия терапевта в сессии. И это тоже совсем не обязательно является указанием на ключевую тему. Для таких клиентов одна из актуальных тем терапии может заключаться в том, как в связи со своей возбудимостью они могут легко, быстро и незаметно для себя уходить от сути своего существования. Иногда даже не успевая её нащупать или вообще задаться вопросом о ней.

Другой пример. Когда клиент в начале сессии начинает повествование с перечисления тем, которые его волнуют, и на второй, третьей или четвёртой теме начинает либо активно злиться, либо плакать. Типичная наблюдаемая мной картина реакции терапевтов — начать расспрашивать именно про эту тему, в которой возникли слёзы или злость. Но делая это, терапевт отдаёт предпочтение поддержке ИД, поддержке бессознательных или часто автоматических (типичных, привычных) реакций. Из таких вот спонтанных циклов опыта в сессии, во многом инициированных терапевтом, нередко получается, так сказать, красивая и естественная работа. Которой часто восхищяются на интенсивах, в группах. Но в контексте долгосрочной терапии это может превратиться в пустую «красоту». В форму, наполненную энергией, но лишённую сущностного содержания.

Можно, конечно, сказать, что клиент, если ему что-то не в тему, может и остановить. Но для того, чтобы остановить, клиент должен осознавать этот момент выбора. Я много раз была свидетелем того, как лишь после сессии (не всегда сразу) клиент вдруг вспоминал, с чего начиналась сессия, и он сам не заметил, как разговор ушёл именно в то русло, которое своими вопросами выбрал терапевт, проигнорировав первые 2-3 обозначенные клиентом темы и последовав за яркими эмоциональными реакциями клиента. Можно, конечно, и тут сказать, что это ответственность клиента. Да. Пусть учится отслеживать. Но если я как гештальт-терапевт считаю частью своей работы помогать клиенту поддерживать его осознавание и обучаться этому в процессе терапии, то это и моя ответственность за то, какой терапевтический выбор делаю я.

Работая с прояснением запроса клиента в сессии или, другими словами, участвуя в проявлении или рождении фигуры сессии, я стараюсь опираться, в первую очередь на базовый принцип целостности. Поэтому, я слежу не только за возбуждением. Я часто спрашиваю клиента, как он делает выбор, о чём со мной говорить, когда я вижу несколько тем в его обращении ко мне. И часто я это делаю, даже если одна из обозначенных тем кажется более заряженной, чем другая. Я считаю своей задачей отслеживать «список» тем и обращаться к клиенту с вопросом «о чем из этого списка вы хотите говорить сейчас?». Я также спрашиваю, что клиент знает о том, в связи с чем он предпочитает одну тему другой в данный момент. Всё это хорошо приземляет. И даёт возможность непроявленному возбуждению получить канал для проявления, а тому, что было очевидно, но ненаполнено, угомониться. Это не такая естественная, лёгкая и красивая по форме работа. И местами весьма занудная. Но я вижу в ней смысл. Ведь мы можем следовать за спонтанно возникшим возбуждением, а можем находить или подпитывать возбуждение своим осознанным вниманием к чему-то. Мы можем давать дорогу тому возбуждению, для которого обычно в жизни клиента нет места.

Мне кажется особенно важным, обучая начинающих терапевтов гештальт-терапии, делать акцент на том, что связь между возбуждением и сущностной потребностью совсем не обязательно прямая. И даже часто — обратно-пропорциональная. Теоретически большинство терапевтов, скорее всего, согласится, что опираться в терапии только на энергию возбуждения не стоит. Но на практике нередко сессии выглядят так, что именно этой энергии отдается предпочтение, а другие принципы и идеи гештальт-подхода как будто менее значимы.